В Белокурихе побывал Бронтой Бедюров — востоковед-тюрколог, народный писатель, поэт и глава Союза писателей Республики Алтай. Известного алтаиста мы спросили о перспективах города-курорта в контексте Большого Алтая — формирующегося в настоящее время нового туристического бренда.
— Бронтой Янгович, как хорошо вы знаете Белокуриху, бывали ли здесь раньше и каковы ваши нынешние впечатления?
— О Белокурихе мы все наслышаны! С самого раннего детства я о ней знал из рассказов наших старейшин как о месте целебных источников — аршанов. А затем и как о курорте. Наши люди часто сюда ездят, на курорт.
Лично я впервые побывал в Белокурихе в 1970 году, будучи студентом Литературного института имени Горького. У нас тогда практиковались выезды бригад студентов и преподавателей в разные регионы страны для творческих встреч и выступлений по линии Бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей СССР. Это была очень хорошая форма работы. Сейчас я уже задним числом могу отметить, что мы, студенты, не всегда это понимали и ценили. Все хотели на каникулы сразу домой. А тут бригада выезжает в Алтайский край. Мне-то по пути, дорога оплачивается, каждый день ряд выступлений, и каждое стоит 25 рублей. Хорошие деньги: и заработок, и практика!
Но самое главное — увидеть другие края. Это уже потом понимаешь. Вот мой однокурсник все время к себе в Казань приглашал, а я все — потом, потом. Эх, а ведь можно было заехать, погулять на Сабантуе в юные, веселые годы, а после поездом домой — все равно он через Казань идет. А мы нет, все потом да потом…
— И какой Вам запомнилась тогдашняя Белокуриха?
— С тем, что она собой представляет сейчас, не сравнить. Много еще было деревянных зданий, санатории выглядели очень скромно. Но народу было много и тогда. Мы попросили, чтобы нас разместили подальше. Не то «Камчаткой», не то «Кубой» тот санаторий прозывался.
Позже я раза два-три приезжал по делам, но отдохнуть или толком посмотреть город не удавалось. И вот сейчас, когда представилась такая возможность, я мало сказать восхищен — это действительно город-курорт, в полном соответствии со своим статусом. Белокуриха развивается и будет развиваться дальше, приобретая все большее значение. Не только федерального, но и мирового уровня.
Мы вот сейчас пообщались с отдыхающими из соседнего Казахстана — Белокуриха у них вызывает большой интерес. Да и вообще, где я ни бываю, когда речь заходит об Алтае, чаще всего меня всегда спрашивают про Белокуриху: как попасть туда, какой маршрут лучше? Буквально несколько месяцев назад корреспондент газеты «Культура» интересовалась.
Я постоянно пропагандирую это чудесное место. Очень хороший уровень сервиса, медицины. Мы же сибиряки и должны ценить то, что имеем. Во многих отношениях у нас гораздо лучше, чем в европейской части страны, чем на Кавказе или в Крыму. Я иногда смеюсь, когда слышу, что цари ссылали смутьянов в Сибирь. Того же Ленина. Да их же на курорт отправляли! По крайней мере, юг Сибири, Минусинская котловина, Алтай — курортные места. Со здоровым климатом. У нас не жарко. Тепло, хорошо летом, но не изнуряюще жарко, как в Средней Азии. Но мы и не север — у нас вовсе не холодно.
Северян, от Ямала до Якутии, я тоже агитирую за Алтай: зачем вам ездить отдыхать на турецкий или таиландский берег? Под боком же курорт, где не надо адаптироваться: более привычный климат, родная среда общения, добротный пищевой рацион.
— Кстати о питании, как оно Вам?
— Прекрасно кормят! Я сам гурман, очень привередлив к еде и, как всякий алтаец, — мясоед. А тут все время свежие продукты. С удовольствием ем здесь мясо, птицу, рыбу. Разнообразие очень большое. Причем я посмотрел в разных залах, по качеству приготовления практически одно и то же. Есть диетические залы, что тоже важно. В целом же все великолепно.
Сегодня вот с монголами общался, им тоже рассказывал про Белокуриху. Вчера кавказца агитировал из Кабардино-Балкарии. Удивляется, а я говорю: у нас не хуже, а даже лучше, чем на Кавказе. Вот на востоке, в Бурятии, есть Тункинская долина, куда я часто ездил в начале нулевых годов. Это как бы аналог Кавминвод, которые ныне теряют свое прежнее значение. Во-первых, нестабильный регион. Во-вторых, там уже в значительной степени иссякли источники: алчность привела к тому, что их сильно застроили. Сточные воды стекают, в ванны вынуждены наливать не лечебную, а обычную воду…
А мы — территория будущего. Я с большим удовольствием познакомился с председателем совета директоров АО «Курорт Белокуриха» Александром Александровичем Бенгардтом. Уникальный человек и крупная личность — созидатель. Вчера я побывал на «Белокурихе-2», и нахожусь под сильнейшим впечатлением от увиденного.
— По сути, «Белокуриха-2» и олицетворяет сегодня эту территорию развития…
— Да, и у вас есть все возможности, чтобы воплотить масштабные замыслы в жизнь. При этом надо всегда помнить о том, что Белокуриха находится не на отшибе, как многие думают. Как и весь Алтай. Мы с вами сейчас находимся в географической сердцевине нашего большого континента — Евразии. На стыке севера и юга, востока и запада. На средоточии четырех государственных границ и, в то же время, четырех культурно-цивилизационных систем. Мы это даже не осознаем пока по-настоящему — континент Алтая в этом смысле лишь начинает приподниматься в нашем общественном сознании. Я имею в виду Большой Алтай.
— Но прежде, чем перейти к этой действительно большой теме, хотелось бы услышать ваше мнение о «Белокурихе-2». Как вам серпантин?
— Очень понравился! Я вчера ехал по нему и размышлял: все то, что я мечтал увидеть в Республике Алтай, в значительной мере уже воплощено. Ведь географически Белокуриха, как и вся Бийская предгорная зона, часть горной, уникальной части Алтая.
Мало было добиться для Белокурихи статуса города-курорта. Если бы во главе был другой человек, то не факт, что развитие пошло бы в таком грамотном и перспективном направлении. Нельзя недооценивать значимость роли руководителя в компании, которая стала якорным инвестором приоритетных для развития Белокурихи проектов.
— Именно Александр Александрович в свое время и добился придания поселку Белокуриха статуса города.
— О том и речь. Мы же знаем разных председателей горисполкома: он мог спокойно отсидеть, а потом тихо уйти. Но он подвижник — от слова двигать. У него громадье планов, которые реализуются. Он любит эту землю, свой край, этих людей. Я все время сравниваю наши соседствующие друг с другом регионы… Горная часть исторического Русского Алтая занимает три Швейцарии.
— И мы возвращаемся тем самым к идее Большого Алтая…
— Когда я учился в Москве, даже про Барнаул еще никто толком знал. Мои сокурсники, да и просто знакомцы, смутно себе представляли, это где же — Алтай? А сейчас он на слуху. Даже в Бразилии знают! Я когда там выступал, то подчеркнул, что у нашей планеты два легких: Алтай и Амазония.
За последние годы интерес к Алтаю как к особой территории очень возрос. Еще Рерих обратил внимание, что Алтай находится на равном расстоянии от четырех океанов. С Рериха и пошел интерес к Алтаю за рубежом. А мы Рериха не знали до 1974 года. Он впервые совершил переход через всю Азию, с юга, от Индии, на север, до Алтая и Байкала. И обратно. А у него интерес возник в студенческие времена, когда на слуху были имена великих русских путешественников: Пржевальского, Потанина,
Ядринцева. Григорий Потанин объехал всю Верхнюю Азию верхом на коне вместе с женой. К слову, Александра Викторовна была первой русской женщиной, принятой в члены Императорского Русского Географического Общества. А он был казаком, рожденным и выросшим на Иртышской линии, и первые полгода его службы прошли на Алтае. Первое произведение Потанина так и называется — «Полгода на Алтае». На Чарышской казачьей линии служил. С тех пор его интерес не угасал, и в 1879 году он впервые прошел экспедицией весь Большой Алтай — от Бийска через Монголию до Иркутска. Два года она длилась. Всю Монголию объехал верхом на коне, а затем и Тибет. Именно он и его последователи утверждали и расширяли понятие Большого Алтая. Впервые в 1818 году в «Сибирском вестнике» прозвучало, что Алтаем называются горы от реки Иртыш и горы Синюхи на западе до Байкала на востоке. Значит, для Пушкина Алтай был именно таким.
Сегодня же мы ассоциируем с этой территорией только наши Алтайский край и Республику Алтай. Сузили! А в «Описании Западной Сибири» Ипполита Завалишина (60-е годы 19 века) нынешний Кузбасс, Кемеровская область называются «томский Алтай». Также и весь юг Красноярского края, — одним словом, все, что до Байкала. Тункинскую долину я ранее упоминал, так вот дотуда и водится наш марал, а уже далее его собрат изюбрь. А также золотой корень дальше не растет.
Теперь вернемся к тому, что я назвал сердцевиной Алтая. После вхождения его в состав России тогда — в середине 18 века — граница шла от Кузнецкой крепости через Бийскую крепость и, огибая Алтайские горы, тянулась до Усть-Каменогорска. Бийский уезд был огромным по территории. Центром этого громадного региона был тогда Бийск. Не Барнаул.
— Получается, что и Белокуриха, так как она рядом, находится в историческом центре Большого Алтая?
— Да, совершенно верно. Северная оконечность Алтая — это Кузнецкий Алатау, который делит Кузбасс и Хакасию. То есть от томской тайги, от сибирской тайги на севере до пустыни Гоби на юге. Про запад и восток мы уже говорили. Почему Алтай и называли «Золотой колыбелью народов». Вся западная Монголия и северо-запад Китая — это тоже исторические составляющие Большого Алтая.
— Получается, что движение «Наш общий Дом — Алтай», объединяющее четыре государства (Россию, Китай, Монголию и Казахстан), как раз и подразумевает восстановление того самого культурно-цивилизационного единства?
— Именно так. И когда-нибудь, я уверен, мы успешно преодолеем разделяющие нас границы на уровне осознания того, что объединяет, а не разделяет страны и народы. То же самое касается и современных административных границ двух соседних регионов России — на культурном и туристическом уровнях Алтай и сегодня звучит в единственном числе. Мы взаимно нуждаемся друг в друге, дополняя и развивая общие ценности Алтая.
И у нас все впереди!
Беседовал Олег Онегин, фото Владимира Вайтиева.
