Известие о начале войны застало Кочуковых на Дальнем Востоке, куда семья, проехав через всю Россию, перебралась в конце тридцатых годов из Брянской области. Отец завербовался забойщиком на угольную шахту в бухте Находка, по этой причине и сорвались с насиженного места.
Сергей Евдокимович Кочуков был не из робкого десятка. Отказавшись от брони, которая полагалась шахтерам, решил вернуться в родные края, туда, где уже на четвертый день войны немецкие самолеты бомбили города и села. Куда едете, там же война? На этот вопрос у С.Е. Кочукова был один ответ: «А что я скажу сыновьям, когда война закончится, что просидел в тылу». Сыновей у Сергея Евдокимовича было четверо, все мал-мала меньше: 1932, 1935, 1937 и 1940 годов рождения.
Вернувшись в родную Бугаевку, глава семейства не стал дожидаться повестки. Взяв на руки трехлетнего Виктора, отправился в военкомат и вскоре добровольцем ушел на фронт. Так случилось, что воевал бок о бок с шурином, братом жены, от которого впоследствии и узнали, как погиб их отец и муж. Попав в окружение, Сергей Евдокимович и еще несколько бойцов остались прикрывать отход товарищей. «А ты, Федор, иди», — сказал он на прощание родственнику… Шансов остаться в живых у тех, кто вызвался задержать немцев, давая возможность своим выйти из окружения, не было. Они навсегда остались без вести пропавшими.
Несладко пришлось жене, сыновьям Сергея Евдокимовича, которые больше двух лет находились на оккупированной немцами территории. Захватив Минск, Смоленск, немцы рвались к Киеву, дорога к которому лежала через Брянскую область. 1 млн 300 тыс. жителей, проживающих на ее территории, оказались в оккупации. Среди них и трехлетний Виктор Сергеевич Кочуков, тогда его, конечно, называли Витя, тот самый Витя, с которым отец ходил в военкомат. Об этом факте его биографии мало кто знает из жителей с. Юртное, куда он приехал после службы в армии на освоение целинных земель. Приехал и остался.
Из своего военного детства Виктор Сергеевич помнит лишь отдельные эпизоды, слишком мал был. Но и эти обрывки воспоминаний хотелось бы забыть навсегда. Сколько раз изо дня в день он слышал:
— Матка, молоко, яйки.
Мать, сидящая под коровой, пыталась объяснить: нет молока, все уже забрали, а немец знай, твердит свое. Ему все равно, что до него ведро и гнезда для кур уже опустошили такие же мародеры, как он.
Однажды в дом нагрянули полицаи, кто-то донес, что у Кочуковых много хорошей одежды, которую они привезли с Дальнего Востока. Это была правда. Мать как раз собиралась переправить добротные вещи к сестре в соседнюю деревню, не занятую немцами. Связанные в узлы, они стояли наготове. Увидев полицаев, входящих во двор, она распахнула окно, перед которым была вырыта яма для картошки, и покидала в нее узлы. Ворвавшиеся в дом полицаи не церемонились, придавили женщину к стене винтовкой и заявили: «Не скажешь, куда спрятала вещи, пристрелим». И пристрелили бы. Пришлось отдать.
Два с лишним года под немцами — это не два дня. Как люди смогли выжить, продержаться все это время? Чтобы прокормить детей, женщины, рискуя жизнью, сажали картошку. Летели снаряды, а они сажали, пололи, копали.
Запомнил Виктор Сергеевич и то, как однажды, сев на лошадей, немцы завернули стадо коров, принадлежащее жителям, которое паслось за селом. Коровы не хотели идти в незнакомом направлении, рвались домой. Хозяева кинулись спасать животину, тащили своих кормилиц кто за рога, кто на веревке. Шум, гам, собаки лают, коровы мычат… А потом раздались выстрелы. Стреляли в людей. Карательный отряд, зашедший в село перед отступлением немцев, забирал все подчистую и не щадил ни женщин, ни детей. Деревню, в которой было 400 дворов, сожгли дотла, осталось десять домов. Немцы стреляли трассирующими пулями, отчего соломенные крыши начинали гореть.
Мать Виктора Сергеевича, собрав ребятишек, спряталась с ними на кладбище, а утром партизаны забрали их в лес. Через какое-то время люди стали возвращаться в Бугаевку, на месте которой осталось пепелище, начали копать землянки. Кочуковы поселились в уцелевшей бане. Когда наши солдаты гнали пленных немцев через деревню, жители кричали:
— Ну что, фрицы, наелись яик и молока, теперь и картошке рады.
Из четырех братьев Кочуковых выжили в оккупации трое: старший — 1932 года рождения, и двое младших: с 1937-го года (Виктор Сергеевич) и сорокового. Их мама больше так и не вышла замуж, жила ради сыновей и всю жизнь работала, не покладая рук.
Надежда Зяблова, фото Евгения Валюса, газета Солонешенского района «Горные зори».
