В самом центре камнерезной мастерской «Сибирские мастера» лежит груда невзрачных камней, на вид — обычные серые булыжники. Но стоит их полить водой, как из-под пыльного налета проступают пейзажные сюжеты различных оттенков цветовой палитры.
Вот так же примерно незаметный непрофессиональному взору лежал на берегу речки черный кварцит, пока бийский камнерез Олег Коростелев не превратил его в экспонат музея изобразительного и декоративно-прикладного искусства Эрмитаж. Но обо всем по порядку.
Если вам немного за тридцать
Олег Коростелев родился в Усть-Коксе, детство провел в Турочаке. После школы учился в Бочкарях на тракториста-машиниста широкого профиля. Начало трудового стажа после службы в армии совпало с развалом Союза. В 90-е работал сначала водителем в Турочаке, потом на стройке, затем заготавливал лекарственные травы. Между делом вытачивал ножи из металла.
Однажды в поисках работы в межсезонье он отправился в Горно-Алтайск. Случайно зашел в мастерскую «Камнерезы Алтая», увидел нефритовый нож и загорелся сделать такой же. Так в 34 года Олег Коростелев нашел дело своей жизни. В мастерскую его взяли учеником, первое время работал на планшайбе. Мастерская специализировалась на изготовлении сувенирной продукции.
— Многие думают, что сувенирная продукция — это изделия по 100 рублей за ведро, но у нас в мастерской тогда были работы всякой сложности. Мне поначалу доверяли делать пирамидки, потом к Пасхе стал делать яйца из белореченского кварцита.
Первой своей уверенной работой Олег Михайлович называет фигурку садовника с розой в руках, выполненную в 2009 году.
Ученик известного художника-камнереза
— Всему, что умею, я научился у своего учителя, художника-камнереза из Санкт-Петербурга Ярослава Ксенофонтова, — продолжает рассказывать Олег Коростелев.
Судьба свела мастера и ученика благодаря любви Ксенофонтова к Алтаю. Около полугода камнерез даже жил и творил в Белокурихе. Они познакомились в мастерской, а восемь лет назад Олег Михайлович вместе с другим алтайским камнерезом Виталием Шипилиным отправился в Санкт-Петербург. В течение года они работали и учились у Ярослава Ксенофонтова.
— Мы делали сувенирную продукцию. Главной нашей темой было создание ироничных, гротескных фигурок. Первым в пику фарфоровым фигуркам их начал делать Фаберже, а Ксенофонтов возродил мелкую каменную пластику, изготавливая миниатюрные фигурки из камня. Я учился у Ярослава Ксенофонтова многоцветной каменной пластике, это когда в одной работе совмещают камни разных цветов и плотности. Сегодня мы продолжаем общаться и дружим.
Некоторое время после возвращения из города на Неве Олег Михайлович работал в Новосибирске. Пять лет назад на одной из выставок познакомился с Александром Кузовлевым, руководителем мастерской «Сибирские мастера», приехал в Бийск осмотреться и остался.
«Охотник созвездия Орион»
Так называется работа, после которой Олег Коростелев проснулся известным в кругу камнерезов и ценителей камнерезного искусства. Скульптура черного черепа неземного существа стала первой интерьерной работой Коростелева. Вес изделия составляет 17 кг, над его изготовлением камнерез трудился три месяца, что называется, не отходя от станка. Это самая большая его работа на сегодняшний день.
— Идею скульптуры мне подал Ярослав Ксенофонтов. Он в очередной раз становится первопроходцем и создает новое направление в камнерезном искусстве, далекое от натурализма — стиль «фэнтази».
Сказано — сделано. На берегу реки в селе Алтайское Олег Михайлович набрел на черный кварцит, булыжник весом 25 кг. Вылепил из пластилина череп — прототип будущего изделия.
— Это было что-то вроде наброска: когда с камнем работаешь, не всегда выходит ровно то, что вылепил. Камень тоже диктует свои условия, в нем попадаются сколы или трещины, приходится их обыгрывать.
Первой интерьерной работе Коростелева достались не только похвалы учителя, скульптуру оценил сначала московский меценат и коллекционер Максим Арцинович, а затем и директор Эрмитажа Михаил Пиотровский.
В дар музею меценаты передали скульптуру, которая стала второй работой алтайских камнерезов в коллекции Эрмитажа. Первая, как известно, знаменитая «Царица ваз».
К слову, над своей скульптурой Олег Коростелев трудился все лето 2017 года в Белокурихе на ул. Алтайская, куда специально привез необходимые станки. Атмосфера курорта, говорит, располагает к творчеству. Осенью «череп» отправили в Москву.
Все дело в камне
Камень — материал капризный, может лопнуть на самой последней стадии изготовления изделия. Любимого камня у Олега Коростелева нет: самое главное, чтобы в нем не было трещин.
— Каждый поделочный камень предназначен для своих целей, и со всеми интересно работать. У камней, как и у людей, разные характеры. Например, для лезвия ножа хорошо подходит нефрит, а вот яшма не держит заточку и так тонко заточить из нее лезвие не получится. Халцедон, или по-другому кахолонг, сложно режется, он очень твердый, времени на резьбу уходит много, зато он хорошо набирает полировку. А нефрит помягче, но он вязкий, его сложнее полировать. Яшма режется приятно, шлифуется и полируется хорошо.
Олег Михайлович говорит, что на Алтае есть все те же камни, что и на Урале, только наш край хорошо не разведан.
В разговоре затрагиваю тему учеников.
— У меня нет учеников, никто не хочет идти. Камень очень много времени забирает, для работы с ним нужно иметь сильное желание, ловкие руки. Художественное мышление, конечно, важно, но оно с опытом приходит, нарабатывается. Человек не рождается художником, он этому учится.
Мастерская «Сибирские мастера» специализируется на VIP-сувенирах. Полихромные работы и ножи стали их брендом. Сегодня Олег Михайлович трудится над нефритовым ножом, скользя по камню бормашиной, а в рукоятку ножа врезает мозаику в форме ветки сакуры.
Камнерез мечтает вскоре приступить к следующей интерьерной скульптуре.
